Andrew, 52 - 5 февраля 2012 13:51

О ханжестве.
Порой слушаешь ханжей типа Аркаши Мамонтова и думаешь – «Дай им волю, они полстраны пересажают со своей педофильской истерией и прочим дешевым морализаторством…» А кого не посадят, тех пригвоздят к позорному столбу. Как эти моралисты еще не запретили развратника Пушкина, патологического игрока Достоевского, алкоголика и наркомана Высоцкого? Ведь, если разобраться, многие из титанов культуры не были праведниками, мягко говоря, и могли подать дурной пример.
Святых среди творческих людей почему-то очень тяжело найти, зато серость за неимением иных достоинств кичится своей праведностью. Ну, кто святой? Есенин – пьяница, Симонов – антисемит, что великий криминал по нынешним толерантным временам. Толстого, вообще, от церкви отлучили. Маяковский – хулиган и извращенец, его отношения с четой Брик – это нечто.
«Ночь. Лежу на чужой жене –
Одеяло прилипло к жопе.
Куем мы кадры родной стране,
Назло буржуазной Европе!»
А Чехов так высмеивает Золя с его соитиями «на заборах и в собачьих будках», что чувствуются немалые практические навыки.
«Женщины, которые употребляются, или, выражаясь по-московски, тараканятся на каждом диване, не суть бешенные, это дохлые кошки, страдающие нимфоманией. Диван очень неудобная мебель. Его обвиняют в блуде чаще, чем от того заслуживает. Я раз в жизни только пользовался диваном и проклял его.
Распутных женщин я видывал, и сам грешил многократно, но Золя и той даме, которая говорила вам «хлоп - и готово», я не верю. Распутные люди и писатели любят выдавать себя гастрономами и тонкими знатоками блуда; они смелы, решительны, находчивы, употребляют по 33 способам, чуть ли не на лезвии ножа, но все это только на словах, на деле же употребляют кухарок и ходят в рублевые дома терпимости.
Все писатели врут. Употребить даму в городе не так легко, как они пишут.
Я не видел ни одной такой квартиры (порядочной, конечно), где бы позволяли обстоятельства повалить одетую в корсет, юбки и турнюр женщину на сундук, или на диван, или на пол и употребить ее так, чтобы не заметили домашние. Все эти термины вроде в стоячку, в сидячку и проч. - вздор. Самый легкий способ, это постель, а остальные 33 трудны и удобоисполнимы только в отдельном номере или в сарае.
Роман с дамой из порядочного круга - процедура длинная. Во-первых, нужна ночь, во-вторых, вы едете в Эрмитаж, в-третьих, в Эрмитаже вам говорят, что свободных номеров нет, и вы едете искать другое пристанище, в-четвертых, в номере ваша дама падает духом, жантильничает, дрожит и восклицает: «Ах, боже мой, что я делаю?! Нет! Нет!», добрый час идет на раздевание и на слова, в-пятых, дама ваша на обратном пути имеет такое выражение, как будто вы ее изнасиловали, и все время бормочет: «Нет, никогда себе этого не прощу!» Все это не похоже на «хлоп - и готово!».
Конечно, бывают случаи, когда человек грешит, точно стреляет - пиф! паф! и готово, - но эти случаи не так часты, чтобы о них стоило говорить. Не доверяйтесь вы рассказам! Верьте храбрым любовникам также мало, как и охотникам. Помните пословицу: «кто чем болит, тот о том и говорит»; кто много постил, тот больше всех и с большим удовольствием говорит о любовных приключениях и 33 способах.
Никто так не любит похабии, как старые и вдовы, у которых еще нет любовника. Писатели должны быть подозрительны ко всем россказням и любовным эпопеям. Если Золя сам употреблял на столах, под столами, на заборах, в собачьих будках, в дилижансах, или своими глазами видел, как употребляют, то верьте его романам, если же он писал на основании слухов и приятельских рассказов, то поступил опрометчиво и неосторожно.»
(Из письма А.П.Чехова - А.С.Суворину, 18 мая 1891 г.)