Он спрашивал: "хочешь я приеду?", спрашивал каждый разговор по телефону, не глядя на часы и заоконную погоду. Он спрашивал каждый раз, точно зная ее ответ и каждый раз надеясь, что ошибается. Он спрашивал: "Хочешь, я приеду прямо сейчас?" И добавлял ,что возьмет с собой носовые платки, мишек на севере и новую версию симсов. Он спрашивал: "Хочешь, я приеду прямо сейчас, даже на верхней боковой полке, даже верхом на старом мотоцикле, даже..., даже...,даже..." И слушал ее смешливо-привычное -"ну за чем же...", и снова, и снова искал -какое же "даже" сможет растопить лед вокруг ее ответов. Все друзья жалели его, и, собираясь по пятницам, под парную и холодное пиво, сочувствовали и не без гордости замечали, что "они то бы..." и "да, что же это такое!" и "как бабы распустились!"
Ее, понятное дело, не жалел никто, никто не сочувствовал, руку на плечо не клал. И только дверной звонок подозревал, что больше всего ей хотелось однажды под вечер, вместо "хочешь?...", вместо "даже..." и вместо мишек на севере, услышать его механические соловьиные трели. Потому что нужно уметь видеть то, о чем можно не спрашивать...(с)
